Перспективы и риски для региона, если Россия и США решат встретиться «посреди континента»
На фоне сообщений о возможной встрече Владимира Путина и Дональда Трампа в Будапеште, а также заявлении Турции о готовности стать площадкой для переговоров, Центральная Азия могла бы тоже стать новой нейтральной территорией для диалога между Москвой и Вашингтоном. Почему бы и нет?
Особенно это стало актуальным после того как Трамп накануне отменил переговоры в Будапеште заявив, что «не видит смысла» в встрече без продвижения по украинскому вопросу — однако он оставляет дверь открытой для будущих переговоров.
Если когда-то Хельсинки был символом холодной разрядки, то теперь Центральная Азия могла бы стать символом нового мира между Востоком и Западом.
Именно здесь, между Россией и Китаем, между исламским и постсоветским пространством, проходит тонкая линия мирового баланса. Тем более такой прецедент уже есть, когда Астана стала площадкой мира по сирийскому кейсу. А столица Узбекистана была и есть местом, где проводятся международные конференции по ситуации в Афганистане особенно после прихода к власти талибов.
Туркменистан также мог бы стать переговорной площадкой имея достаточно хорошие отношения как со своими соседями, так и с двумя державами. При этом это еще больше усилило бы и подтвердило политику нейтралитета которой придерживается все эти годы республика.
Не случайно американские и европейские аналитики уже называют регион «новым геополитическим сердцем Евразии». Как писал Збигнев Бжезинский: «Тот, кто контролирует Евразию, контролирует судьбу мира». Сегодня же этот контроль всё чаще заменяется словом — «влияние», и борьба за него стала куда тоньше, чем в эпоху железного занавеса.
Еще одним фактором в пользу проведения переговоров Путина и Трампа в ЦА может является то, что ни одна из стран Центральной Азии не является полноправным членом Международного уголовного суда.
На сегодняшний день ситуация с присоединением стран Центральной Азии к Римскому статуту Международного уголовного суда (МУС) выглядит следующим образом:
- Казахстан – не подписывал Римский статут.
- Кыргызстан – подписал Римский статут в 1998 году, но он до сих пор не прошел ратификацию.
- Узбекистан – подписал Римский статут, но не ратифицировал его.
- Таджикистан — подписал Римский статут 30 ноября 1998 года и ратифицировал его 5 мая 2000 года, что сделало его 9-м государством-участником Статута Международного уголовного суда (МУС).
- Туркменистан – не подписывал Римский статут.
В основном это объясняется желанием сохранить национальный суверенитет в вопросах юрисдикции над военными и политическими преступлениями, а также осторожностью в отношении международных механизмов, которые могут вмешиваться во внутренние дела государства.
Геополитические дивиденды: внимание, инвестиции и влияние
Если один из городов стран Центральной Азии стал бы ареной российско-американского саммита, то:
- Регион получил бы огромное дипломатическое признание, превратившись из «периферии мировой политики» в миротворческий центр Евразии;
- возможно, удалось бы привлечь внимание инвесторов и международных структур — от ООН до Всемирного банка;
- Например, саммит в Астане, Ташкенте или Бишкеке мог бы стать стимулом для ускорения проектов вроде CASA-1000, Транскаспийского коридора или железной дороги Китай–Кыргызстан–Узбекистан.
- Внешние игроки, возможно, начали бы воспринимать ЦА как площадку баланса интересов, а не объект влияния и ресурсную базу.
Риски: давление, дестабилизация, «большая игра 2.0»
Однако геополитическая медаль всегда имеет обратную сторону.
Приглашая «гигантов» за стол переговоров, Центральная Азия рискует оказаться между их интересами.
Парадокс заключается в том, что чем больше значение региона, тем выше риск стать полем борьбы. Как заметил Сингапурский премьер Ли Куан Ю, «малые страны должны быть достаточно умны, чтобы не стать пешками в игре сверхдержав».
Для Центральной Азии этот принцип особенно актуален. Региону нужно выстраивать единый дипломатический голос, чтобы не позволить великим игрокам использовать его в качестве арены для новых конфликтов.
В этом смысле инициативы вроде С5+1 или Центральноазиатского саммита могут стать щитом от внешнего давления.
- Рост внешнего давления.
Москва, Вашингтон, Пекин и Анкара могут попытаться втянуть местные правительства в собственные орбиты.
Даже сама площадка для переговоров может стать символом политической ориентации — «про-российской» или «про-западной». Однако такое развитие событий конечно же маловероятно. - Информационные и гибридные атаки.
Переговоры мировых лидеров — лакомый кусок для пропагандистских войн. Любая утечка, инцидент или дипломатический намёк может быть использован для влияния на внутреннюю политику стран региона. - Риск дестабилизации.
Наличие множества интересов — от военных баз до энергетических маршрутов — делает Центральную Азию чрезвычайно уязвимой к внешнему вмешательству. Особенно в свете обострения на Ближнем Востоке, украинского конфликта и напряжённости вокруг Ирана и Китая.
Бюджетная нагрузка и безопасность.
- Проведение саммита мировых лидеров потребовало бы колоссальных мер безопасности, что могло бы превратить одну из столиц на время в «осаждённую крепость». Кроме того, чтобы организовать подобное мероприятия на высоком уровне потребуется не мало средств и ресурсов, а это всегда нагрузка на бюджет стран, которые и так испытывают нагрузку и нехватку.
Кыргызстан как голос разума
Подобный шаг мог бы стать историческим шансом для Центральной Азии.
Показать миру, что регион способен не только экспортировать сырьё и трудовые ресурсы, но и экспортировать мир.
Кыргызстан имеет пусть и не большой опыт участия в миротворческих и дипломатических инициативах на региональном и международном уровнях, но положительный. Уже с 1990-х годов страна активно сотрудничает с Организацией Объединённых Наций, ОБСЕ и региональными структурами по вопросам безопасности и предотвращения конфликтов.
В последние два десятилетия кыргызские военнослужащие и специалисты по безопасности участвовали в миротворческих миссиях в Афганистане, Косово и на Ближнем Востоке, оказывая поддержку в стабилизации регионов и обеспечении гуманитарной помощи.
Кыргызстан сыграл важную роль в стабилизации ситуации в регионе во время гражданской войны в Таджикистане (1992–1997 гг.). В те годы Бишкек стал не только транзитным коридором для гуманитарной помощи, но и платформой для переговоров между конфликтующими сторонами. Стоит отметить, Кыргызстан стал одним из первых, кто отправил в Таджикистан миротворческий батальон.
Кыргызская сторона активно участвовала в дипломатических инициативах по установлению перемирия. Столица республики, благодаря своей нейтральной позиции и относительной внутренней стабильности, принимала делегации Таджикистана и представителей оппозиционных сил.
Местные эксперты и международные наблюдатели отмечали высокий уровень профессионализма кыргызских переговорщиков и их способность выступать посредниками между сторонами.
В результате совместных усилий Кыргызстана, России, ООН и региональных партнёров удалось достичь заключения мирного соглашения в 1997 году, которое положило конец гражданской войне в Таджикистане и стало примером успешной региональной миротворческой инициативы.
Как какой-то известный мудрец сказал: «Мир держится не силой, а правдой и волей к согласию». Если Бишкек станет местом, где Запад и Восток найдут хотя бы намёк на взаимопонимание, то имя Кыргызстана войдёт в историю как символ нового дипломатического мышления.
«Саммит Путина и Трампа в Бишкеке» — это дипломатическая партия с высокими ставками. Для Кыргызстана это шанс показать, что маленькая страна может стать мостом между гигантами, но при этом важно не оказаться их пешкой.
Не исключено, что Бишкек мог бы стать альтернативной площадкой и дальнейших переговоров, где пересекаются интересы Москвы, Вашингтона, Пекина и Анкары.
Заключение
Переговоры России и США в Центральной Азии — это не просто дипломатический штрих, а шанс для региона выйти из второстепенности и занять место на глобальной карте.
Однако высокая ставка требует ясной стратегии: если страны Центральной Азии станут площадкой для противостояния сверхдержав, они рискуют оказаться мишенью, а не игроком.
Успех зависит от того, смогут ли они превратить «символический саммит» в практическую платформу роста и стабильности.
Политобозреватель А.Эркинбаев
Фото: Открытые источники