Любой серьёзный анализ текущих процессов на Ближнем и Среднем Востоке необходимо начинать с географии — как объективного фактора, который предопределяет политические решения, модели безопасности и степень реального суверенитета государств.

Расположение стран Персидского залива между ключевыми энергетическими маршрутами, узкими морскими проливами и зонами постоянной турбулентности исторически сделало их уязвимыми к внешнему влиянию. Эта уязвимость не исчезла с формальным обретением независимости, а лишь приняла более сложные, институционализированные формы.

Центральная Азия сегодня приобретает особое значение — географически, экономически и идеологически. Регион становится зоной взаимодействия для Китая, России и исламского мира в целом.

В конечном счёте, современное противостояние отражает сложный комплекс противоречий между различными глобальными проектами и исламской цивилизацией как системой ценностей. Без глубокого и системного осмысления этих процессов регион рискует утратить субъектность и превратиться в пространство реализации внешних стратегий.

В условиях нарастающего давления знание, критическое мышление и осознание собственных национальных интересов становятся ключевыми элементами безопасности — не менее важными, чем армия или экономика.

Формальная независимость и делегированный суверенитет

Сегодня можно говорить о феномене формальной независимости при ограниченном суверенитете. Государства существуют, флаги и гимны есть, но ключевые контуры безопасности, финансовой устойчивости и технологического развития во многом определяются вне национальных рамок.

Особенно это заметно на уровне элит: их политическая устойчивость во многом обеспечивается не только внутренним общественным договором, но и внешними гарантиями. В результате формируется модель, при которой полнота суверенитета государства может ограничиваться внешними обязательствами.

Иран как системное исключение

На этом фоне Иран пока остаётся принципиальным исключением. После Исламской революции 1979 года он выстроил доктрину «ни Запад, ни Восток», превратив её в основу самостоятельной внешнеполитической субъектности.

Несмотря на санкции, давление и изоляцию, Иран демонстрирует редкий для региона пример суверенной внешней стратегии. Речь идёт не о симпатиях или антипатиях, а о факте: он сознательно выбрал путь, отличный от интеграции в готовые системы безопасности.

Центральная Азия: суверенитет с оговорками

Характерным примером сложного взаимодействия национального и международного права стала недавняя ситуация в Кыргызской Республике. Инициатива рассмотреть возможность внесения поправок через Конституционный суд о допустимости смертной казни за особо тяжкие преступления против женщин и детей была отклонена со ссылкой на международные обязательства.

Принципиально важно не содержание предложения, а сам механизм отказа: государство оказалось не в состоянии самостоятельно вынести вопрос на всенародный референдум ввиду существующих международных норм. Это означает, что фундаментальные вопросы уголовной политики и конституционного развития оказываются в рамках взаимодействия национального и международного правопорядка.

Международное право и асимметрия правил

Проблема заключается не в международном праве как таковом, а в сложностях его универсального применения. Общепринятые нормы жёстко действуют в отношении малых и средних государств, тогда как крупные державы зачастую действуют, исходя из своей интерпретации этих норм.

В результате народ как источник власти может оказаться ограниченным в решении некоторых судьбоносных вопросов, а суверенитет становится предметом сложного международного диалога.

Авраамские соглашения как фактор трансформации региона

В этом же контексте следует рассматривать возможное присоединение Казахстана к Авраамским соглашениям и потенциальный «эффект домино» для Узбекистана. Это не частные дипломатические шаги, а элементы более широкой трансформации внешнеполитического ландшафта региона.

Речь идёт о выборе, который влияет не только на внешнюю политику, но и на идентичность, общественные настроения и долгосрочную устойчивость государств.

От «конца истории» к столкновению проектов

Для понимания происходящего полезно обратиться к теориям Фукуямы и Хантингтона. Концепция «конца истории» с её верой в универсальность западной модели не выдержала проверку временем.

История не закончилась — она вошла в фазу сложного взаимодействия и конкуренции альтернативных цивилизационных моделей. В этой логике Израиль воспринимается Западом не как автономный игрок, а как стратегический партнёр, расширяющий зону западного влияния в Западной Азии и всё чаще — за её пределами.

Вызовы суверенитета в XXI веке

Колониальная эпоха в её классическом виде ушла в прошлое, однако инструменты влияния трансформировались. Сегодня к ним можно отнести санкции, контроль технологий, «порядок, основанный на правилах», избирательную интеграцию.

Авраамские соглашения в этой системе координат становятся одним из инструментов выстраивания международных отношений: углубление сотрудничества обменивается на безопасность, инвестиции и доступ к технологиям.

Вместо заключения: Центральная Азия между субъектностью и внешними сценариями

Для Центральной Азии происходящее — это не абстрактная геополитика и не далёкие конфликты «чужих регионов». Это прямой вопрос собственного будущего. Регион всё чаще рассматривается внешними игроками не только как совокупность самостоятельных государств, но и как пространство транзита, буфер и зона влияния — на Россию, Китай и исламский мир в целом.

Опасность заключается не в самом факте внешнего интереса, а в риске утраты способности формулировать и защищать собственную позицию. Когда ключевые вопросы — от ценностных ориентиров до стратегических союзов — решаются под сильным внешним влиянием, Центральная Азия рискует усилить феномен формальной независимости при ограниченном суверенитете.

Возможное втягивание стран региона в проекты вроде Авраамских соглашений — это не просто дипломатический манёвр, а серьёзный цивилизационный выбор с долгосрочными последствиями. Он неизбежно затронет внутреннюю устойчивость, общественные настроения и идентичность, где исламский фактор остаётся не периферией, а важной частью социальной структуры.

История показывает: регионы, которые отказываются от активной субъектности ради краткосрочных гарантий безопасности и экономических бонусов, в итоге могут столкнуться с новыми вызовами. Для Центральной Азии важно не оказаться в роли пассивного исполнителя внешних стратегий, которые могут быть замаскированы под «партнёрство» и «стабильность».

В условиях нарастающего внешнего давления именно осознанность элит, зрелость общественного дискурса и способность к самостоятельному стратегическому мышлению становятся ключевыми элементами безопасности региона. Без этого Центральная Азия рискует превратиться не в мост между цивилизациями, а в поле их сложного взаимодействия.

Автор: Адилет Эркинбаев

Фото: Сгенерировано с помощью ИИ редакцией ИА Караван Инфо