Пока мировые СМИ сосредоточены на военных сводках и дипломатических ультиматумах, в тени глобального конфликта разворачивается другая — экономическая трансформация Евразии.
Специальная военная операция и последовавший за ней шквал западных санкций стали не просто геополитическим потрясением, а переломным моментом для экономик Центральной Азии.
Казалось бы, страны региона не участвуют напрямую в конфликте. Однако именно они оказались на передовой новой торгово-логистической реальности: между Западом, требующим соблюдения санкций, и Востоком, открывающим новые окна возможностей.
С одной стороны — официальные заявления о нейтралитете и опасения попасть под вторичные санкции. С другой — рекордный рост внешней торговли с Россией, реэкспорт западных и китайских товаров, оживление инфраструктурных мегапроектов.
Эта статья — о том, как санкции против России непреднамеренно оживили экономику Центральной Азии, превратив её в новый транзитный и торговый хаб Евразии, и о том, какую цену может заплатить регион за такую «прибыльную нейтральность».
Когда закрываются одни ворота, открываются евразийские маршруты
После начала СВО и западных антироссийских санкций многие эксперты предрекали глубокий экономический кризис в регионе. Однако парадокс в том, что санкционный прессинг, направленный на изоляцию Москвы, дал неожиданный импульс экономике Центральной Азии.
Страны региона, оказавшись между двух огней — союзнических обязательств в рамках ЕАЭС и нарастающего давления со стороны Запада, начали маневрировать. С одной стороны — формальная поддержка нейтралитета, с другой — небывалый рост торговли с Россией. Фактически, Центральная Азия стала бенефициаром новой санкционной архитектуры, превратившись в реэкспортный хаб.
Россия: санкционный поворот на Восток стал окном для соседей
С уходом западных компаний из России и разрывом прежних цепочек поставок, возникла необходимость в новых логистических маршрутах, рынках и посредниках. Именно здесь Центральная Азия заняла особое положение.
Объёмы параллельного импорта через Казахстан, Кыргызстан и Узбекистан выросли кратно. По оценкам российских экспертов, в 2023–2024 годах до 20–30% всего импорта в Россию шло через страны ЦА, в том числе техника, запчасти, электроника, оборудование.
Но при этом правительства республик всё чаще сталкиваются с угрозой вторичных санкций. В 2024 году Минфин США и Еврокомиссия направили предупреждения бизнесам и банкам Казахстана, Кыргызстана и Армении о недопустимости помощи России в обход рестрикций.
Центральная Азия: на перекрёстке выгоды и риска
Но ещё интереснее — что случилось с Центральной Азией. Здесь не били в барабаны, не обещали «выстоять», не призывали «пережить зиму без газа». Но регион вдруг начал набирать экономические обороты.
Санкции Запада против России, казалось бы, должны были ударить и по странам региона и, в частности, по Кыргызстану. Экономики стран тесно связаны, мигранты, товарооборот, топливо — всё это могло пострадать. Но, как считает Байгутиев, всё не так однозначно.
Экономист и экс-министр экономики Кыргызстана Женишбек Байгутиев на одном из недавних форумов сказал простую, но точную вещь: «Поворот России на Восток после начала СВО дал дыхание всей Центральной Азии. Посмотрите на цифры — и вы поймёте: мы ожили».
И цифры действительно впечатляют. Товарооборот Китая со странами Центральной Азии вырос в 200 раз по сравнению с началом 2000-х. На 2024 год — 94,8 млрд долларов.
Из них:
- Казахстан — 43,8 млрд
- Кыргызстан — 22,7 млрд
- Узбекистан — 13,7 млрд
- Туркменистан — 10 млрд
- Таджикистан — 3,8 млрд
При этом отмечает эксперт сейчас в Кыргызстан всё чаще приезжают российские предприниматели. Кто-то задержится ненадолго, кто-то уедет дальше, но многие останутся, — говорит экс-министр. — Это большой шанс для местного бизнеса.
«Мы не под санкциями, у нас налажены транспортные связи с Россией, и через нас можно выстраивать новые цепочки поставок». На фоне санкционного давления у Кыргызстана, напротив, появляется окно возможностей, особенно в области логистики и экспорта.
В этом плане Байгутиев указывает на геополитический фактор: Китай, по его словам, не бросит Москву. А это значит, что Кыргызстан вполне может стать транспортным мостом между двумя гигантами.
Кыргызстан, несмотря на статус маленькой страны, становится важным логистическим узлом. Гигантский проект Китай–Кыргызстан–Узбекистанской железной дороги, о котором говорили десятилетиями, наконец сдвинулся. Из 486 км маршрута — 312 пройдут по кыргызской территории. Инвестиции: 4,6 млрд долларов.
Проект долгий, сложный, не без споров. Но он идёт. И не потому, что пришли добрые инвесторы. А потому, что мир вынужденно меняется. Западный контроль над логистикой ослаб. Азия начинает диктовать маршруты.
Новая карта мира: коридоры вместо командных высот
Старый мир строился вокруг «атлантического ядра». Там находились деньги, технологии, корабли, биржи, регуляции. Всё остальное — периферия. Но теперь — это уже не аксиома.
Вместо привычных контейнеров через Суэц и Роттердам — грузы идут через Каспий, через Бишкек, через Самарканд, через Чабахар в Иране. Формируется альтернативная глобализация.
«Китай не просто строит «Один пояс, один путь». Он строит систему, где нельзя одним санкционным рычагом обрушить торговлю на континенте», — подчёркивает Байгутиев.
Это не означает, что всё стало легко. Проблем полно: узкие места, нехватка инвестиций, бюрократия. Но главное — вектор. Санкции расчистили дорогу новому региональному мышлению.
Ещё один урок, который страны должен усвоить, — это важность стратегических запасов. Странам нужны собственные резервы и ориентир на внутреннего производителя.
Казахстан: между Западом и восточной выгодой
Казахстан официально придерживается политики невмешательства, но параллельно усиливает экономическое сотрудничество с Россией, Китаем и Турцией. В 2024 году через территорию республики было перевезено 1 078,8 млн тонн грузов (+10%).
Особый рост показали маршруты в сторону КНР:
- Ж/д грузопоток с Китаем — 32 млн тонн (+13%)
- Товарооборот с Китаем — 43,8 млрд долларов
Несмотря на публичные заявления о соблюдении санкционного режима, многие казахстанские компании участвуют в параллельном импорте в РФ. Однако под давлением Запада Нацбанк РК начал ограничивать операции в рублях и усилил контроль над банками.
Кыргызстан: экономика на реэкспорте
Кыргызстан стал одним из главных узлов реэкспорта в РФ. В 2024 году товарооборот с Россией достиг исторического максимума, а импорт из Европы и Азии вырос на 120%, что явно не соответствует внутреннему потреблению.
Сотрудничество с ЕАЭС позволяет КР нарастить переработку: Почти все страны, торгующие с Кыргызстаном, предлагают готовый продукт, от которого страна не получает добавленной стоимости. Единственные, кто торгует сырьём, — это страны ЕАЭС. Работая с ними, республика получает возможность создавать продукцию с глубокой переработкой.
Однако в июне 2024 года Кыргызстан попал в список наблюдения США по подозрению в нарушении экспортного контроля. Бизнесмены жалуются на блокировки счетов и растущие риски работы с РФ.
Узбекистан: нейтралитет с элементами выгоды
Узбекистан формально дистанцируется от любых союзов и продолжает проводить политику «всех направлений». Но объёмы торговли с Россией и Китаем продолжают расти. Республика участвует в проекте железной дороги Китай—Кыргызстан—Узбекистан и активно использует свою территорию как часть альтернативных логистических маршрутов.
Цифры и прогнозы: санкции усилили транзитный потенциал ЦА
| Показатель | 2024 | Прогноз на 2030 |
| Ж/д перевозки в Казахстане (млн тонн) | 437,1 | ~525 (+20%) |
| Китай—Казахстан (ж/д, млн тонн) | 32 | ~45 (+40%) |
| Товарооборот Китай—ЦА (млрд $) | 94,8 | ~150 (+60%) |
| Россия—Китай (млрд $) | 244,8 | ~300 (+25%) |
| Доля параллельного импорта в РФ через ЦА | 20–30% | ~35–40% |
Каспийский мираж: как Запад строит коридор в обход России, но вязнет в реальности
Когда Европа хлопнула дверью, вводя санкции против России, у неё тут же возникла новая головная боль: а как теперь торговать с Китаем?
Ответ придумали быстро — «Срединный коридор», или как его ещё называют — Транскаспийский маршрут. В теории звучит красиво: контейнеры с китайскими товарами отправляются через Казахстан, переплывают Каспийское море, проходят Азербайджан и Грузию, а там — прямиком в Европу. Ни одного километра по российской земле. Санкционная чистота. Геополитическая гордость.
Но всё это только на бумаге. На деле же — маршрут похож на сложный пазл, где каждое звено требует отдельной координации, времени и денег. Поезд выходит из Китая, останавливается в порту Актау, ждет парома, пересекает море, таможню, снова садится на рельсы в Баку, потом — Тбилиси, а дальше — либо Чёрное море, либо Балканы. Контейнер, словно турист без визы, теряет драгоценные дни на переходах, досмотрах и перегрузках.
Пока российский маршрут справляется с миллионами тонн и отправляет грузы за 15–20 дней, Транскаспийский требует в два раза больше времени — и обходится в полтора раза дороже. Грузопоток по «новому Шёлковому пути» — не более 7 млн тонн в год, а это капля по сравнению с сотнями миллионов, проходящими через Транссиб.
Добавим к этому политические риски: нестабильность на Южном Кавказе, конфликты в Нагорном Карабахе, турецкие амбиции, санкционные качели — всё это делает коридор не столько экономическим решением, сколько символическим проектом. Он нужен больше для отчётов и демонстрации «независимости от России», чем для реальной торговли.
А Центральная Азия, наблюдая за этим логистическим балетом, делает прагматичный выбор. Пока на Западе рисуют карты и проводят саммиты, в Астане и Бишкеке считают прибыль от контейнеров, идущих через Россию.
Пока в Брюсселе говорят об устойчивых маршрутах, на юге Казахстана и в Синьцзяне строят железнодорожные ветки к ЕАЭС.
Санкции санкциями, а реальность — с её дорогами, складами и скоростью — диктует своё. И в этой реальности Евразия едет не туда, где больше лозунгов, а туда, где меньше перегрузок.
Заключение: парадокс санкций и новый баланс
Санкции, направленные на изоляцию России, вовлекли в теневые цепочки весь постсоветский Восток. Для Центральной Азии это стало экономическим шансом и одновременно политическим вызовом:
- Регионы зарабатывают на реэкспорте, но боятся вторичных санкций;
- Усиливаются логистические и торговые коридоры, но возрастают политические риски;
- Россия становится менее зависимой от Запада, но больше нуждается в услугах и прикрытии со стороны ЦА.
XXI век перестаёт быть атлантическим. Он становится евразийским. Только теперь — с поправкой на двойную игру и новые правила глобального выживания.
Евразия ожила, и этот процесс во многом был инициирован западными санкциями, непреднамеренно предоставившими России и её партнёрам шанс «перепрошить» геоэкономическую карту. Центральная Азия из «буферной зоны» превращается в геоэкономический мост между Югом и Севером, Востоком и Западом.
Мир меняется — и если в XX веке логистику диктовали Лондон и Вашингтон, то в XXI веке маршруты проходят через Алашанькоу, Ташкент, Бишкек и Атырау. И от того, как быстро адаптируются к новым условиям Центральноазиатские государства и Россия, зависит, кто станет хозяином новой евразийской реальности.
Политобозреватель ИА Караван Инфо: А.Пиримкулов