Первые шаги Центральной Азии к климатической экономике — амбициозны, но возможны ли?

Кыргызстан рассматривает запуск масштабного экологического проекта, который может стать прецедентом не только для республики, но и для всей Центральной Азии.

Как сообщили в Кабмине КР, совместно с британской компанией республика планирует посадить более 10 миллионов деревьев на площади 25 тысяч гектаров в Иссык-Кульской области. Предполагаемый объём климатического финансирования — до 180 миллионов долларов.

Проект — беспрецедентный по региональным меркам: он не только нацелен на озеленение, но и на создание углеродных кредитов, которые откроют Кыргызстану путь на международные рынки «зелёного» финансирования. По задумке инициаторов, это должно стать импульсом для смежных отраслей — от транспорта и туризма до пчеловодства и кейтеринга.

Но насколько жизнеспособна такая инициатива? Какие риски она несёт и какие возможности открывает для страны с ограниченными ресурсами и растущей зависимостью от международной помощи?

Отметим, что в Кыргызстане уже действует крупномасштабная кампания по озеленению территории республики под названием «Жашыл Мурас» («Зеленое Наследие»). В ее рамках в Джалал-Абадской области на участке площадью 100 гектаров уже начали высаживать деревья.

В рамках проекта планируется высадить 40 000 саженцев семи разных видов, среди которых грецкий орех, фисташка, миндаль, яблоня, сосна, абрикос и другие хвойные и лиственные деревья. 

Помимо Джалал-Абадской области республики, в рамках национальной программы по озеленению, также планируется засадить деревьями около 2 000 гектаров по всей стране.

По словам министра чрезвычайных ситуаций генерал-майора Бообек Ажикеева, в Тюпском лесном хозяйстве Иссык-Кульской области будут посажены саженцы березы, серебристого тополя, сосны крымской, голубой и обычной ели, диких яблонь, вишни, орехов и рябин.

По словам начальника отдела по управлению биоресурсами Минприроды Кумара Мамбетова, статистика посадок в рамках нацкампании выглядит перспективно.

В 2022 посадили 5,4 млн саженцев, а в 2023–7,6 млн. На 2024 год в рамках «Жашыл Мурас» было запланировано посадить 8 млн деревьев. К концу июля 2024 стало известно, что высадили 5,6 млн саженцев.

Напомним, что в 2022 году Садыр Жапаров дал старт национальной кампании «Жашыл Мурас». Основная цель — обеспечение экологической безопасности, защита окружающей среды, сохранение и увеличение площади лесов. По плану в рамках данной  инициативы ежегодно в стране должны высаживать по 5–6 млн саженцев.

Как это работает: модель «углеродного кредита»

Механизм одновременно прост и эффективен: за каждое посаженное дерево, способное поглощать углекислый газ, государство или компания получает углеродный кредит.

Эти кредиты можно продавать на международных рынках — например, крупным корпорациям и странам, стремящимся компенсировать свой «углеродный след» и выполнить международные климатические обязательства (в рамках Парижского соглашения, например).

Чем больше деревьев — тем больше кредитов. А значит — больше притока «зелёных» инвестиций.

Глобальный опыт: когда деревья — это бизнес

Кыргызстан делает ставку на «зелёную экономику», вкладываясь в масштабный проект по высадке деревьев и продаже углеродных кредитов. Но в XXI веке леса — это не просто экология, это экономика, инвестиции и даже геополитика.

В мире уже давно поняли: сажать деревья выгодно. Они приносят прибыль, укрепляют имидж стран и компаний как ответственных участников климатической повестки.

Разные страны идут к этому по-своему: кто-то использует тропические леса как «зелёную валюту», кто-то строит вокруг деревьев целые бизнес-модели. Где-то это работает как швейцарские часы, а где-то оборачивается громкими скандалами и обвинениями в «зелёном мошенничестве».

Какие уроки может извлечь Кыргызстан из глобального опыта? Какие проекты действительно оказались рентабельными, а где деревья стали прикрытием для коррупции и спекуляций? Пора заглянуть за горизонт и посмотреть, как «зелёный бизнес» работает в других странах — и почему не всегда всё так зелено, как кажется на первый взгляд.

Примеров подобных проектов — немало. Вот лишь несколько:

Пакистан: «Три миллиарда деревьев»

С 2018 года Пакистан реализует масштабную программу Ten Billion Tree Tsunami, целью которой является восстановление лесов, борьба с опустыниванием и создание рабочих мест. За несколько лет было высажено свыше 1,5 миллиарда деревьев, а сама инициатива получила высокую оценку ООН.

Вывод: проект стал инструментом как экологической, так и социальной политики.

Кения: леса ради углеродных кредитов

В Кении реализуются проекты при поддержке компании Carbon Tanzania, где местные общины получают доход за защиту лесов и создание углеродных кредитов. По подсчётам, один гектар может приносить $15–20 дохода ежегодно в виде углеродных активов.

Вывод: даже небольшие лесные территории могут быть источником устойчивого дохода при наличии надёжной системы учёта и сертификации.

Индия: приватный сектор и цифровой контроль

Индийские стартапы, такие как Grow-Trees, используют цифровые платформы для управления лесонасаждением: каждая компания или частное лицо может «купить дерево» и отслеживать его рост через спутниковые данные. Это способствует доверию инвесторов и прозрачности.

Вывод: цифровизация и прозрачная отчётность — критически важны для успеха.

А что в Кыргызстане? Перспективы и препятствия

Инициатива с высадкой деревьев  выглядит вдохновляюще. Однако её реализация требует точной логистики, учёта, контроля и научной поддержки. Вот несколько ключевых моментов, которые стоит учитывать:

Преимущества:

• Доступ к международным рынкам углеродных кредитов — один из немногих реальных источников зелёного финансирования для Кыргызстана;
• Экологический эффект — снижение риска опустынивания, особенно в Иссык-Кульском регионе, страдающем от эрозии почв;
• Создание рабочих мест — лесничество, логистика, мониторинг, переработка и экотуризм;
• Развитие устойчивого туризма — бренд «зелёной страны» может стать новой точкой роста экономики.

Риски и вызовы: за деревьями не скрыть теней

1. Коррупция и имитация «зелёных» проектов

• Когда в проекте замешаны крупные суммы климатического финансирования, а контроль слаб, неизбежно возникает соблазн превратить экологическую инициативу в источник наживы. Кыргызстан, к сожалению, не отличается высоким рейтингом прозрачности — согласно данным Transparency International, в 2024 году страна заняла 140-е место из 180. Это означает, что риски хищений, фиктивных отчётов и договорных подрядов здесь особенно высоки.
• Кейс из Кении: в 2021 году программа по высадке 1,8 миллиона деревьев, финансируемая ООН и несколькими частными фондами, обернулась громким скандалом. Расследование показало, что более 60% отчётных деревьев существовали только на бумаге. Деньги осели в карманах чиновников и подрядчиков, а проект был приостановлен. Более того, пострадал имидж всей страны — партнёры начали проверять и другие климатические инициативы.
• Кейс из Индонезии: международный «зелёный» фонд (Green Climate Fund) приостановил проект на 103 миллиона долларов после того, как выяснилось, что тендеры выигрывали аффилированные фирмы, а стоимость работ была завышена в 2–3 раза. Проблема заключалась не только в потере финансирования, но и в долгосрочном ударе по репутации экологических институтов страны.

Почему это важно для Кыргызстана?

Механизм углеродных кредитов предполагает регулярную верификацию и отчётность перед международными структурами.

Любой сигнал о фальсификациях или непрозрачности может привести к заморозке финансирования и даже к международным санкциям на участие в рынке «зелёных» облигаций.

2. Недостаток профессиональной инфраструктуры

Создание углеродных кредитов — это не просто высадка деревьев. Это требует сложной системы мониторинга, сертификации и ведения международной отчётности.

В Кыргызстане пока нет подготовленных специалистов, а обучение и лицензирование займут время и деньги.

Пример: в Лаосе аналогичный проект в 2020 году столкнулся с провалом именно из-за нехватки специалистов, способных грамотно вести отчётность. В итоге страна не смогла получить ожидаемые углеродные кредиты, и проект потерял инвестиционную привлекательность.

3. Неустойчивость политической воли

Даже при успешном запуске проект требует многолетнего сопровождения. Деревья растут годами, а бюджеты и приоритеты в регионах меняются с каждым новым назначением акима или министра.

Есть риск, что через 2–3 года проект утратит поддержку и превратится в недостроенную экологическую витрину.

Урок из Монголии: проект «Зеленая степь» стартовал в 2017 году при поддержке Японии, но был остановлен в 2020-м из-за смены руководства и приоритетов в правительстве. Финансовые потери составили около $30 млн.

4. Климатические и географические риски

Реалии климата Иссык-Кульской области, включая засухи, ветровую эрозию и бедные почвы, могут резко снизить выживаемость деревьев.

Если деревья массово погибнут в первые 3–5 лет, это подорвёт весь механизм углеродной компенсации.

Пример из Индии: программа по высадке 5 млн деревьев в штате Раджастхан провалилась, когда в первый год засухи погибло более 70% саженцев. Международные инвесторы отказались от повторных вложений.

5. Отсутствие независимого мониторинга

Реализация такого проекта требует постоянного наблюдения сторонней структуры — будь то МАГАТЭ в энергетике, или верификаторы типа Verra в климатических проектах. Если контроль останется внутри одной госструктуры, это откроет дорогу злоупотреблениям.

Урок из Нигерии: проект по восстановлению мангровых лесов в дельте Нигера был оценён как провальный из-за того, что вся отчётность велась внутри Минэкологии, без внешней проверки.

Позже выяснилось, что 80% отчётной площади существовали только на спутниковых снимках — и то старых.

Рентабельно ли это?

Эксперты оценивают доходность углеродных кредитов в среднем от $5 до $50 за тонну эквивалента CO₂.

Один гектар леса способен поглощать от 5 до 20 тонн CO₂ в год, в зависимости от климата и типа насаждений.

Если перевести на язык цифр:

• 25 000 гектаров * 10 тонн = 250 000 тонн CO₂ ежегодно;
• при цене $20 за тонну — это $5 миллионов в год потенциального дохода.

Даже если половина суммы уйдёт на управление и расходы — проект может выйти на прибыль через 5–7 лет.

Главный вопрос: будет ли Кыргызстан первым, кто дойдёт до конца?

Многие страны уже запускали амбициозные проекты, но далеко не все доводили их до реальной монетизации. Важнейшее условие успеха — это стратегия, встроенная в долгосрочную политику развития, а не разовая акция.

Как говорил британский эколог Джеймс Лавлок: «Устойчивое развитие — это не задача одного поколения, это эволюция целой цивилизации».

Если Кыргызстан сумеет встроить «зелёную экономику» в свою модель роста, привлечёт инвесторов и построит инфраструктуру доверия, проект может стать образцом для всей Центральной Азии.

Выводы:

• Кыргызстан делает важный шаг к устойчивому развитию, и если он окажется успешным, это может изменить климатическую карту региона;
• проект жизнеспособен, но требует долгосрочного планирования, научного подхода и финансовой прозрачности;
• глобальный рынок «зелёного» финансирования — это не мода, а новая реальность, в которой у Кыргызстана есть шанс занять свою нишу.

Но, как и в любом деле, важно помнить: сажать деревья легко — растить лес трудно.

Обозреватель: Адилет Эркинбаев